Литературные места по праву вызывают у людей живой интерес и чувство сопричастности к великому, родному. Знакомство с такими заповедными уголками помогает глубже понять значение творчества того или иного художника, прикоснуться к истокам вдохновенного слова и выразить признательность таланту. Одним из таких священных мест на карте чувашской культуры является село Слакбаш, расположенное в Белебеевском районе Башкортостана. Село, давшее миру двух выдающихся поэтов — Константина Иванова и Якова Ухсая. Их имена широко известны далеко за пределами родной республики.

По преданию, основали Слакбаш чуваши, переселившиеся с волжской стороны. А погнали их сюда, в немеряные дали Предуралья, нужда, притеснения и безземелье. Сохранились документы, из которых явствует, что переселенцы купили земли у башкирских властей в 1730 и 1770 годах – видно, не могли расплатиться сразу, в один прием. Первое время жили в деревне Сильби, название которой позже войдет в поэму семнадцатилетнего К. Иванова и станет легендарной. Затем облюбовали истоки игривой речки Слак, где положили начало столь прославленному ныне селению, название которого означает в переводе с чувашского Верховье Слака.

«Моя родная земля, пропитанная вековым народным горем, соленым потом, горячими слезами и святой кровью, дорога и любима мне с детства, и любовь к ней стала темой моих стихов и поэм. В детстве на этой земле я молился звездам о счастье, нашел его и остался в долгу перед ней — в творческом долгу, и, значит, мне про землю это стоит говорить», — по-сыновьи признавался в своих воспоминаниях позже Яков Ухсай.

Родная земля... Было откуда черпать вдохновение слакбашцам. С одной стороны вплотную к селению подступают тучные черноземы, с другой — поросшие травой и поределым березняком лобастые горы. И каждая в народе называется по-своему: Киреметь-гора, Гора у Сухого лога, Ковали-гора, Гусли-гора... С каждой из них хорошо про-сматриваются живописные окрестности: ровные поля, деревенские дома с железными кры-шами, асфальтированная дорога, проселки, железная дорога со станцией Глуховская неподалеку, откуда рукой подать до знаменитых аксаковских мест. Проникновенный певец здешней природы, русский писатель XIX века С. Т. Аксаков в своих автобиографических книгах уделил внимание и представителям чувашского народа, неизменно отзываясь о них с теплотой и сочувствием.

Связь времен прослеживается в приметах минувшего и нынешнего. Стоит, чуть прикрыв глаза, предаться воображению, как невольно ощутишь себя участником старинных обрядов. Вот собираются у Киреметь-горы стар и млад на поклонение языческому богу. Люди в белой домотканой одежде, женщины на расшитых полотенцах несут подношения: шыртан, хуплу, другую снедь. Жертвоприношения — чюк — устраивались в основном перед посевной и жатвой. Иногда народ собирался на моления о дожде — башкирское небо скуповато на влагу.

А в цветущие весенние вечера молодежь водила хороводы — вайа. Это целое действо, вобравшее в себя и драматическое, и вокальное, и танцевальное искусство. Важно также было при этом соблюдать нравственные заповеди и этические нормы, унаследованные от старших поколений. Похвально, что в какой-то мере эти традиции сохраняются и по сей день.

Немало достопримечательностей у Слакбаша. Но самые восхитительные, пожалуй — это родники. Пробив однажды путь среди камней, весело сбегают они с гор, хрустальными переливами напоминая игру сказочного богатыря на волшебных гуслях. А сказочного богатыря, как гласит легенда, звали Улыпом. Это он будто бы отряхнул свои гигантские лапти и из той земли выросли горы, а там, где провел посохом, вырвались на свободу серебристые ключи. Есть тут именные родники: в честь Константина Иванова, в честь Якова Ухсая. Недаром эхом отозвались эти животворные струи в творчестве обоих поэтов.

Такую картину нарисовал К. Иванов в поэме «Нарспи».

Журчат живые родники... Глубокомысленно смотрят на мир седые горы... Тянется за горизонт дорога... Высоко-высоко в небе кружит невозмутимый беркут... На всем — отпечаток времени, мудрость поколений, отзвук самой поэзии. И культурно-мемориальный комплекс села Слакбаш, создаваемый усилиями чувашского и башкирского народов, органично включает в себя ценности природные, исторические и рукотворные. Художники, скульпторы, архитекторы, литераторы, музейные работники стараются превратить Слакбаш в подлинный центр эстетического воспитания людей.

В честь светлой памяти классика чувашской литературы К. В. Иванова и Народного поэта Чувашии Я. Г. Ухсая на их родине — в селе Слакбаш установлены памятники, открыты музеи. Интерес к творческому наследию любимых писателей возрастает с каждым годом. Тысячи поклонников их таланта посещают эти заповедные места, знакомятся с природой, экспозициями музеев, возлагают цветы на могилы поэтов.

Если подходить по обыкновенным человеческим меркам, то прожил Константин Иванов до обидного мало — всего лишь 25 лет. Но чем измерить его духовную энергию, воплощенную в бессмертные поэтические строки? Энергию, которая озаряет дивным светом откровения каждого, кто к ней обращается?

Ясно одно: вот уже более века он принадлежит нам... Его судьба неотделима от духовного пространства народа, родной земли. Невелико творческое наследие поэта — всего один том. Но по насыщенности образов, идей и откровений и то немногое, что создано им, по праву можно назвать энциклопедией чувашского миропонимания...

Наш Кестентин... Так с любовью называют его в народе. А в историю чувашской литературы, в мировую культуру он вошел как Константин Васильевич Иванов.

Родился К. В. Иванов 15(27) мая 1890 года в селе Слакбаш Белебейского уезда Уфимской губернии (ныне Белебеевский район Башкортостана). Край живописный и суровый. Не здесь ли надо искать истоки мужественного и трепетного поэтического голоса, которым был наделен Константин Иванов.

«Пращуром нашего рода был Волк. Он был из некрещенных чувашей. Известно, что от него осталось двое сыновей: один — Волков Иван, другой — Волков Кузьма. Поколение Ивана называют потомками Пртты», — засвидетельствовал поэт, обращаясь к своей родословной. Род этот был крепким и живучим. Потомки Пртты трудились не покладая рук, строго соблюдали обычаи старины, но и к грамоте тянулись. Грамотными были дед, отец, тетка по отцу, другие родственники. Многие си одаренными певцами и сказителями.

С детства унаследовал любовь к песне, к родному языку и Константин. Можно сказать, его взрастил сам народ. И поэт не остался в долгу: в его творчестве, как в зеркале, отразились думы и чаяния многих поколений.

В музее можно ознакомиться с портретами родителей, выполненными К. В. Ивановым. Вообще он был разносторонне одаренным человеком.

Но прежде чем излить свою душу на бумаге, надо было приобщиться и к мировой культуре. Восьми лет будущий поэт пошел в сельскую начальную школу. А в 1903 году отец отправляет его в приготовительный класс Симбирской чувашской учительской школы. Здесь он получает одухотворение великими идеями гуманизма и демократизма. Но закончить это учебное заведение ему не удалось: за коллективный протест учителю-шовинисту весь класс был исключен из школы. Сказывались, видимо, и революционные настроения 1905—1907 гг. Своеобразным отзывом на эти события явился перевод К. Иванова на чувашский язык русской революционной песни «Вставай, подымайся!». Ивановский припев звучал как обращение ко всем соплеменникам:

«Вставай, подымайся чувашский народ!»

Гордый дух рода Пртты поэт хотел видеть и в других.

Исключенный из школы, К. В. Иванов не опускает рук: занимается самообразованием, собирает образцы устной поэзии. И в 1907 году инспектор учительской школы И. Я. Яковлев вызывает его в Симбирск для перевода и издания книг на чувашском языке.

Работа увлекает К. Иванова. Важную роль в формировании его мировоззрения сыграла работа над переводом текстов из Библии, а также произведений русской классики.

Непревзойденное мастерство и высокий художественно-эстетический вкус проявил поэт в переводе ряда стихотворений М. Лермонтова, особенно его «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Его перу принадлежат также переложения стихов Н. Некрасова, А. Кольцова, Н. Огарева. К. Бальмонта.

Осваивая наследие великих своих учителей, К. Иванов идет к собственным стихам и поэмам. В 1908 году в Симбирске выходит сборник «Сказки и предания чуваш». В него вошли и оригинальные произведения молодого автора — сказки «Две дочери», «Железная мялка», «Вдова», ведущее место занимала поэма «Нарспи». Именно в «Нарспи» поэт сумел поднять круг тем не только национального, но и общечеловеческого звучания, создал галерею ярких художественных образов, в которых дано гармоническое сочетание, по пушкинской формуле, «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Произведений такого эпического плана до К. В. Иванова в чувашской литературе не было.

Здесь с большой художественной силой изображена картина жизни и быта чувашской деревни, в основе которой — трагическая история любви Нарспи и Сетнера. Но значение этого произведения гораздо выше — оно воспевает извечную жажду человека к Свободе Личности.

Вот как оценил этот шедевр русский поэт, редактировавший первый его перевод на русский язык, Александр Твардовский: «Нарспи» — поэма, принадлежащая перу чувашского поэта, просветителя и демократа Константина Иванова,—произведение яркое, своеобразное, вместившее в себе обильное богатство народной устной поэзии, проникнутое прогрессивной идеей борьбы против гнета богатеев, против предрассудков темной и забитой дореволюционной чувашской деревни. Трагический конец сильной и светлой любви Нарспи и Сетнера, насильно расторгнутых и гибнущих в неравной борьбе с темными силами, заостряет и подчеркивает глубоко гуманную мысль автора, его тоску о свободе и достойной человеческой жизни, звучит как призыв против тьмы и призыв к свету».

И таких отзывов о чувашском классике и его творчестве немало. Недаром многие исследователи задумываются: каким образом семнадцатилетний юноша на заре чувашской художественной литературы смог создать классические образцы поэзии.

Поэта рождает народ. Константин Иванов — поэт национальный, глубоко уходящий корнями в родную почву. Национальная самобытность и народность у него нерасторжимы. С другой стороны, поэт формировался под непосредственным влиянием передовой русской и мировой культуры. Литературоведы находят в поэме «Нарспи» и отражение своеобразия художественных приемов Гомера.

В то же время поэт верил в народ, в его силы и разум, он отрицал всяческие попытки насилия над человеком. Это было его жизненным устремлением, нашедшим воплощение в жанровых формах, близких к устному творчеству.

В годы суровых испытаний голос поэта поднимался и до гражданского звучания. Характерно в этом отношении его стихотворение «Наше время», посвященное 40-летию Симбирской чувашской учительской школы. Его глубоко волнует, почему на пиру человеческом чуваш «смеется, но сквозь слезы...»

Это написано в 1908 году, когда свирепствовал запрет на национальную демократическую литературу. Но надежды на лучшее будущее К. Иванов не терял. Экстерном сдал экзамен на звание учителя, преподавал рисование. Он был отличным художником. Делал декорации для постановки оперы Глинки «Жизнь за царя», рисовал иллюстрации для чувашского «Букваря», портреты... Жаль, многое не сохранилось.

В 1915 году сердце поэта перестало биться. Болезнь слишком рано вырвала его из жизни.

Благодарная память народа бережно хранит имя своего доблестного сына, славного певца. На родине поэта, в селе Слакбаш, открыт Дом-музей, куда совершают паломничество поклонники Ивановского таланта. В Чебоксарах, возле академического театра, носящего его имя, открыт памятник К. В. Иванову.

Его именем названы улицы. Много изданий выдержали его произведения. Поэма «Нарспи» переведена на русский, башкирский, татарский, венгерский, болгарский, украинский, таджикский, якутский и другие языки. Образцы переведенных книг можно увидеть среди экспонатов музея.

Очистительный огонь поэзии Константина Иванова продолжает согревать душу читателя. Об этом говорят и теплые слова признательности, которые оставляют экскурсанты в Книге отзывов.

Есть поэты, которые навсегда остаются в памяти народной как выразители дум и устремлений целой эпохи. Яков Ухсай — из их числа. Его имя неотделимо от тех первопроходцев духа, кто прокладывал русло новой чувашской культуры. И русло Ухсая, подобно матушке-Волге, не затерялось в широком и бурливом течении литературной жизни, не пересохло, как весенние ручейки под палящим солнцем, а смело й своенравно пробило себе дорогу сквозь каменья судьбы, говорливо побежало далеко за околицу и вольно разлилось на просторах родной земли, щедро одаривая вдохновенным словом всех, кто умеет принимать близко к сердцу и чужую радость, и чужую печаль.

И писал-то он вроде о самом обыкновенном: о земле, о крестьянском труде, о мирной жизни. Однако, как отмечали исследователи его творчества, эти старинные понятия у Якова Ухсая, при всей своей долговечности, не статичны, они тоже меняются, развиваются, обретая новую ценность.

От первого стихотворения «Полюбил я вас, поля», ставшего впоследствии народной песней, до эпической поэмы «Дед Кельбук», которая принесла автору всеобщую любовь и признательность, — каждое новое произведение поэта становилось событием крупного масштаба.

Чем он брал? Кровная связь с народом, самобытный талант — вот что предопределило жизненную. необходимость и живучесть ухсаевского творчества. Сам он это кредо определил сжато и емко:

Отсюда — глубинный смысл понятия народный, которым официально никто не награждает, хотя Яков Ухсай и удостоен звания народный поэт Чувашии еще в 1950 году.

Родился Яков Гаврилович Ухсай 26 ноября 1911 года. Так уж судьбе было угодно, что родился он в том же селе, где двадцатью годами раньше увидел свет основоположник и классик чувашской литературы Константин Иванов — кстати, есть между ними и кровное родство. Это село Слакбаш, расположенное в предгорьях Урала, на башкирской земле, куда переселялись чуваши с Волги в поисках лучшей доли.

Яков с детства мечтал приносить пользу своим землякам. «По вечерам, — вспоминает поэт в автобиографии, я мысленно молился самой яркой звезде — семь раз, как водилось у нас в народе, повторял заученную молитву и просил ниспослать мне великое счастье — одолеть грамоту, стать добрым сельским писарем и составлять бумаги для своих односельчан».

Мечтал стать писарем — стал писателем. А бумаги, о составлении которых грезил будущий поэт, превратились в книги, любимые не только односельчанами, но и за пределами нашей Родины. Его перу принадлежат многие сборники стихов, романы в стихах «Перевал» и «Агаш-кюль», трагедии «Тудимер» и «Раб дьявола», трилогия «Звезда моего детства», за которую поэт стал лауреатом двух Государственных премий: Чувашской АССР имени К. В. Иванова и РСФСР имени М. Горького. А с какой болью и публицистической страстностью выступал он в печати со статьями и очерками о земле, нуждах сельчан, бюро-кратических извращениях в крестьянском деле.

Огромную роль в становлении поэта сыграло его вхождение в мир русской поэзии, близкое знакомство с такими мастерами слова, как А. Твардовский, Я. Смеляков, М. Светлов, Е. Исаев. Близки ему по духу татарин Муса Джалиль и башкир Мустай Карим, украинец Микола Бажан и белорус Якуб Колас. Недаром его везде, где бы он ни был, считали своим.

Ему пришлось испытать и гонения сталинских времен, сражаться на фронтах Великой Отечественной.

Умер Яков Ухсай 7 июля 1986 года в Чебоксарах. Согласно его завещанию, поэт похоронен в окрестностях родного Слакбаша, на живописной Гусли-горе, которую он воспел с таким вдохновением незадолго до кончины:

Скромную насыпь на вершине горы снизу и не увидишь. Но облик поэта, столько сделавшего для своего народа, для всех добрых людей, невольно сливается с образом из волшебной сказки, которого звали Ту-паттар, что значит Богатырь-гора.

Обо всем этом и других моментах многогранной жизни и деятельности поэта-патриота рассказывают экспонаты Дома- музея Я. Г. Ухсая. Поток посетителей туда не иссякает.

По материалам брошюры «Литературный Слакбаш», г. Чебоксары